Военный блок, в составе которого оказалась Россия в первой мировой войне, сформировался задолго до ее начала. После русско-японской войны и революции 1905—1907 гг. ставить перед собой далеко идущие самостоятельные захватнические цели с реальным расчетом на успех царизм не мог. Прекрасно объяснил это сам Столыпин, сказав: «Наше внутреннее положение не позволяет нам вести агрессивной внешней политики». Оставалось примкнуть к уже существовавшей с 1904 г. англо-французской Антанте. Для этого России, старой союзнице Франции, предстояло урегулировать свои отношения с Англией, что и было достигнуто англо-русским соглашением 1907 г. Его основой был раздел Персии на сферы влияния: север был признан сферой влияния царской России, а юг — английского. Царизм тем охотнее пошел на это, что его экспансионистская экономическая политика в Персии к этому времени провалилась, и выдержать английскую конкуренцию Россия не могла. https://sksatisexpert.com/temp толщина защитного слоя бетона.
Вступлением в Антанту царизм и буржуазные экспансионистские круги хотели реализовать свои цели на Ближнем Востоке и на Балканах, где усиливалось влияние Германии и Австро-Венгрии.
Русская дипломатия предпринимала попытки сближения с Германией, и после присоединения к Антанте. Но в целом союз с Англией и Францией представлял собой значительный поворот во внешней политике царизма, который произошел, несмотря на то, что некоторые влиятельные при дворе лица, а также лидеры черносотенных группировок, многие из числа правых в Думе и т. п. оставались германофилами и продолжали мечтать о «Союзе трех императоров».
Для представителей другого направления главным при определении внешнеполитической ориентации было традиционное тяготение к черноморским проливам. На этой позиции стояли представители крупной промышленной и торговой буржуазии (особенно активны были московские мануфактуристы), крупные землевладельцы: через проливы шла значительная часть русского экспорта, особенно хлебного. Их поддерживали влиятельные дипломаты, военные и военно-морские специалисты, отчетливо понимавшие, что германское господство в Турции нанесло бы ущерб не только экономическим, но и стратегическим интересам России. Естественно, что кадеты и октябристы, жаждавшие захвата проливов, положили это требование в основу своей внешнеполитической программы. По мере усиления германского влияния в Турции слова «Босфор и Дарданеллы» все чаще и громче звучали в их устах.
Однако внутренняя слабость царизма не давала возможности осуществить аннексионистскую программу военным способом. А надеждам на благоприятное решение вопроса чисто дипломатическим путем при поддержке Англии и Франции не суждено было осуществиться. В 1908 г. русская дипломатия обещала Австро-Венгрии дать согласие на присоединение Боснии и Герцеговины — турецких провинций с сербским и хорватским населением, оккупированных австрийцами еще со времен Берлинского конгресса. В обмен Австро-Венгрия соглашалась на свободный проход русских военных судов через проливы. Германия и Италия обещали этому не противиться. Но подвели царизм именно его союзники — Англия и Франция. Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, но Англия и Франция не поддержали притязаний русского правительства на проливы, и ему пришлось признать австрийскую аннексию, так ничего и не получив взамен. Это было тяжелое поражение, которое недаром называли «дипломатической Цусимой». Заключение русско-германского договора, о котором русский и германский императоры вели переговоры в Потсдаме в 1910 г., оказалось невозможным, так как его условия, предложенные Германией, были несовместимы с участием России в Антанте. Неудачной была попытка получить право прохода военных судов через проливы, предпринятая Россией в 1911 г. в связи с итало-турецкой войной. И на этот раз английская дипломатия «утопила» русский проект, заявив, что она согласна лишь на открытие проливов для судов всех держав. Положение России в системе Антанты было явно неравноправным. Это отчетливо показали военные переговоры между Россией и Францией в 1911 — 1913 гг., когда выяснилось, что французский генеральный штаб стремится к тому, чтобы Россия оттянула к своей границе как можно больше германских сил.