Диктатура Цезаря
Для большинства из нас древний Рим – это в первую очередь Юлий Цезарь. Подобно Эльбрусу среди заснеженных хребтов Кавказа, возвышается он над всей блистательной цепью великих полководцев и государственных деятелей римской истории. Его облик, свершения и планы представляются нам в зареве пожара гражданской войны как кульминация героической и трагичной эпопеи римской Республики и вместе с тем как предтеча блеска, тирании и всемирного могущества Империи.
В 84-м году, благодаря протекции родственников, Цезарь, несмотря на свою молодость, был избран на малозначимую, го почётную должность жреца Юпитера. Два года спустя Рим капитулировал перед Суллой. Распоряжением диктатора Цезарь был смещён со своего поста. Кроме того, ему было велено развестись с дочерью Цинны. Но, несмотря на кровавый разгул проскрипций, у девятнадцатилетнего Юлия достало мужества отказаться выполнять это повеление. Разумеется, ему пришлось сбежать из Рима и скрываться. Однажды, во время болезни, он был обнаружен сулланским патрулём и едва сумел откупиться от неминуемой гибели. Потом, благодаря хлопотам матери, имевшей связи в аристократическом окружении Суллы, юный Цезарь был помилован и благоразумно отбыл в Азию, где догорали остатки войны с Митридатом. Между прочим, Светоний утверждает, что, уступив настойчивым ходатайствам о помиловании Юлия, Сулла пророчески изрёк:
« Ваша победа, получайте его! Но знайте: тот, о чьём спасении вы так стараетесь, когда-нибудь станет погибелью для дела оптиматов, которое мы с вами отстаивали: в одном Цезаре таится много Мариев». (1)
Некоторые историки считают, что Цезарь в первую очередь ориентировался на новые социально – политические силы – провинциальную знать и преданную лично ему профессиональную армию, что он стремился к установлению в Риме монархии эллинистического типа. Другие полагают, что он избегал резкого разрыва с римскими традициями и пытался урегулировать отношения с социальными силами, олицетворявшими эти традиции.
_
(1) Лев Остерман. «Римская История в лицах». «О.Г.И.», Москва 1997 (стр. 233)
«Цезарь …своей вежливостью и ласковой обходительностью стяжал любовь простонародья, ибо он был более внимателен к каждому, чем можно было ожидать в его возрасте. Да и его обеды, пиры и вообще блестящий образ жизни содействовал постоянному росту его влияния в государстве. Сначала завистники Цезаря не обращали на это внимания, считая, что он будет забыт сразу же после того, как иссякнут средства. Лишь когда было поздно, когда это сила уже так выросла, что её трудно было что-либо противопоставить, и направилась прямо на ниспровержение существующего строя, они поняли, что нельзя считать незначительным начало ни в каком деле» (1).
(Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Цезарь, IV)
В Италии Цезаря ждали только те, кому он пообещал «гражданскую войну». Война, начавшаяся в 49г., была вызвана исключительно притязаниями колониального императора и его войска; она не оправдывалась никакими социальными или политическими программами. Это были счёты претендентов, из которых один находил себя обиженным со стороны старого своего союзника. Остаётся ещё неясным, в какой мере Цезарь зависел от своей армии, где кончается в нём инициатор всех предприятий и начинается искусный истолкователь решений или желаний тех организованных военных элементов, которые толкали его вперёд так же, как и Суллу. В ходе войны это зависимость выступает, чем дальше, тем яснее. Армия иногда прямо парализует все планы вождя, если он с ней не согласен, и тут ясно видно, какая это большая и самостоятельная сила. Очень трудно определить каковы были виды и требования офицеров и солдат вначале; руководящие мотивы, может быть, даже состоявшие решения остаются для нас совершенно закрытыми благодаря быстрым, отчётливым и успешным движениям предводителя. Позднейшая традиция опирается главным образом на сведения, заимствованные из записок Цезаря или реляций его ближайших сторонников, и военные массы, как будто пассивные, по-прежнему остаются в тени. Изредка только в каком-нибудь противоречивом представлении двух источников мелькнёт разница между официальными формами цезарианской историографии и затушёванной ими действительностью.