Как известно, Ельнинская операция планировалась, организовывалась и проводилась командующим войсками Резервного фронта генералом армии Г.К. Жуковым. Это была одна из первых в ходе войны наступательных операций Красной Армии. Директором ставки предписывалось: «Войскам Резервного фронта, продолжая укреплять главными силами оборонительную полосу на рубеже Осташково – Салижарово – Оленино – река Днепр (западнее Вязьмы) – Спас – Дменск – Киров, 30 августа левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: разгромить ельнинскую группировку и, нанося в дальнейшем удары в направлениях Починка и Рославля, к 8 сентября выйти на фронт Долгие Нивы – Хиславичи – Петровичи.».
100-я стрелковая дивизия, входившая в состав северной группировки советских войск, получила задачу наступать в районе нас. пунктов Радутино, Макарино, Быково, Ушаково. Наступлению, которое началось утром 30 августа, предшествовала мощная артиллерийская подготовка. Здесь 100-я стрелковая дивизия применила знаменитые «катюши». Вот что по этому поводу говорил И.Н. Руссиянов: «Здесь я впервые увидел залпы наших прославленных «катюш». Не могу сказать, что испугался, но когда я услышал их своеобразный рёв и увидел огненные трассы, то по спине невольно прошёл холодок. Когда же увидел, что передний край обороны врага сплошь в огне и в чёрном дыму, даже представить себе не мог, что там творится. «Ад, кромешный ад…» - так потом говорили пленные.
А вот что говорит Г. Гудериан о боях под Ельней: 18 июля я находился в 47-м танковом корпусе, 17-я танковая дивизия была переброшена с фланга, который она прикрывала восточнее Орши, в район южнее Смоленска, чтобы отразить атаки русских, двигающихся на город с юга. В боях, которые здесь происходили, был смертельно ранен храбрый командир этой дивизии генерал Риттер фон Вебер.
В последующие дни 46-й танковый корпус, сломив упорное сопротивление противника, оборонявшегося на укреплённых позициях, овладел городом Ельня и его окрестностями. На правом фланге и в тылу корпуса бои ещё продолжались.
К 20 июля соединения танковой группы вышли: 1-я кавалерийская дивизия – юго-восточнее Быхов, 10-я мотодивизия – западнее Чериков, 4-я танковая дивизия – Чериков, Кричев, 3-я танковая дивизия – Лобковичи, 10-я танковая дивизия – Ельня, дивизия СС «Рейх» - Гусино, пехотный полк «Великая Германия» - западнее Хиславичей, 17-я танковая дивизия – южнее Смоленска, 29-я мотодивизия – Смоленск, 16-я танковая дивизия – Гусино.
Русские продолжали наносить контратаки 24-му танковому корпусу и на Смоленск; под Ельней снова завязались бои. Наступавшая за нами пехота перешла Днепр. Гот намеревался окружить крупные силы противника северо-восточнее Смоленска… Затем я отправился в 10-ю танковую дивизию, где генерал Шааль подробно обрисовал мне картину боёв под Ельней. Его войска уничтожили в течение одного дня 50 танков противника, но были остановлены у хорошо оборудованных позиций русских. Он считал, что дивизия потеряла не менее одной трети всех своих танков. Боеприпасы приходилось подвозить с пунктов, расположенных в 450 км от места нахождения дивизии.
Отсюда я отправился в дивизию СС «Рейх», находившуюся севернее Ельни. За день до этого дивизия захватила 1100 пленных, но с рубежа Ельня – Дорогобуж не смогла больше продвинуться. Сильные бомбардировочные удары русских с воздуха задержали дальнейшее продвижение дивизии. Я отправился на позиции боевого охранения, которыми командовал гауптштурфюрер Клингенберг, чтобы лично ознакомиться с местностью и обстановкой. Я пришёл к выводу, чтобы прежде чем начать наступление в направлении Дорогобуж, следует дождаться прибытия пехотного полка «Великая Германия».
Вот что говорит Руссиянов по поводу наступления под Ельней: «Особо тяжёлое положение сложилось на участке 355-го стрелкового полка. Яростные танковые контратаки, плотный пулемётный и артиллерийский огонь сдерживали наступающие батальоны Шварева. Впрочем, это были уже не батальоны Шварева, а батальоны Г.А. Гутника, поскольку самого отважного командира полка Н.А. Шварева с перебитыми осколками ногами ещё 15 августа эвакуировали в тыл.