Боярская дума, опасаясь «холопей» и казаков Лжедмитрия II, поспешила заключить с гетманом Жолкевским договор о призвании на русский престол королевича Владислава. Многие дворяне, бывшие в Калужском лагере, покинули самозванца и отправились на службу к «Владиславу Жигимонтовичу» в Москву. Но вместе с тем росло количество сторонников самозванца среди московских низов, холопов и казаков. Фотообои купить в интернет магазине ozon по низкои цене купить фотообои фото цена.
В августе Лжедмитрий II подступил к Москве и обосновался станом в селе Коломенском. Реальная угроза со стороны самозванца побудила Боярскую думу к более тесному союзу с Жолкевским; бояре разрешили гетману пройти через Москву — для того, чтобы отразить Вора. Лжедмитрий II бежал из-под Москвы в Калугу. Наступил конец истории Лжедмитрия II.
Осенью 1610 г. из королевского лагеря под Смоленском в Калугу прибыл касимовский хан Ураз-Мухаммед. Касимов был верной опорой Болотникова, а затем и Лжедмитрия II; поэтому самозванец принял хана с почетом. Однако, получив донос, что хан хочет изменить ему, Лжедмитрий II заманил его на охоту и приказал убить. По сообщению эпитафии Ураз-Мухаммеда, это произошло 22 ноября.
Но и самозванец ненадолго пережил касимовского хана. Начальник охраны Лжедмитрия II, ногайский князь Петр Урусов, решил отомстить самозванцу за смерть хана. У Урусова была и другая причина для мести — Лжедмитрий II приказал казнить своего верного сторонника, окольничего И.И.Годунова, приходившегося свойственником ногайскому князю.
11 декабря 1610 г. Лжедмитрий II выехал на санях на прогулку. Когда самозванец удалился на версту от города, князь Петр Урусов подъехал к его саням и выстрелил в него из ружья, а затем отсек саблей голову. Совершив убийство самозванца, татары, составлявшие его охрану, ускакали в Крым. Весть о смерти Вора в Калугу принес шут самозванца, Петр Кошелев. Калужане похоронили тело убитого в Троицкой церкви.
Через несколько дней после смерти самозванца Марина Мнишек родила сына, которого крестили по православному обряду именем Ивана — в честь его мнимого деда. Остатки армии Лжедмитрия II принесли присягу новорожденному «царевичу».
3.4. Емельян Пугачев
гг., это противоречивость образа ее предводителя. И дело не только в пристрастности мемуаристов и исследователей. Дореволюционная дворянская историография представляла его злодеем и извергом, опираясь на многочисленные факты, и была права. Революционно-демократическая, а впоследствии советская историография рисовала светлый образ защитника угнетенных и обиженных, на основании других, столь же многочисленных фактов. Термин «классовая позиция» сейчас не моден, дадим другое, более точное определение — «сословная позиция», очень близкое к первому. Дворянство и регулярная армия яростно боролись с казачеством, составлявшим ядро пугачевского войска, и примкнувшими к нему крестьянами, горнозаводскими рабочими и «инородцами» (башкирами, казахами, калмыками, татарами и др.). На этой гражданской войне использовались любые средства, сопротивлявшихся уничтожали любыми способами.
Но это не все, проблема не исчерпывается социальной позицией автора. Еще А. С. Пушкин, затративший много усилий и времени для сбора материала о восстании, создал двух Пугачевых: Пугачева «Капитанской дочки» и Пугачева «Истории Пугачева». Да и последний не выглядит законченным злодеем. Скорее перед нами политик, действующий сообразно обстоятельствам и обращающий внимание не на нравственность, а на создание идеального образа в глазах подданных. В этом он очень похож на свою «венценосную супругу» Екатерину II. Как та копировала французское просвещение, создавая «золотой век» своего царствования, так Пугачев копировал государственное устройство Российской империи, создавая Военную коллегию и другие учреждения, даже называя своих соратников именами приближенных императрицы. Получалась карикатура, чего сам ее создатель не понимал.
Отсюда и ложь, и двоедушие. Признавшись своим будущим сподвижникам-казакам в своем истинном происхождении, Пугачев всенародно провозглашает себя императором Петром III. Исповедуя «никонианское» православие, не скрывает свои симпатии к старообрядцам, причисляя себя к адептам их веры. Смелый в бою, но поразительно трусливый и бессильный в отношениях со своим окружением, от которого полностью зависит и которому готов принести в жертву и фаворита, и любимую наложницу. Беспощаден к дворянам, но готов принять любого перебежчика из этого сословия под свои знамена.